Биографии
Чуриловский (Николай Фавстович) - современный ученый. Родился в 1862 году, окончил курс в спб. духовной академии. Деятельность его распределяется по трем учреждениям: спб. Синодальной типографии, архиву Министерства народного просвещения и археологической комиссии того же министерства. - По должности справщика Синодальной типографии, он наблюдает за исправностью и точностью текста книг Св. писания и богослужебных, издаваемых Святейшим Синодом; некоторые из последних напечатаны по планам, составленным Ч. По архиву Министерства народного просвещения Ч. издал первые два тома "Сборника материалов по истории просвещения в России" (1893 и 1897). По археологической комиссии Министерства народного просвещения он составил "Описание документов собрания Ходоровича" (XIII выпуск "Летописи занятий" комиссии, 1901, и отдельно). В XII выпуске "Летописи занятий" (1901) помещен ряд докладов Ч. по научным вопросам.
Чуриловы - старинный русский дворянский род, восходящий к половине XVII века и записанный в VI часть родословной книги Курской губернии.
Чурмантевы - древний дворянский род, ведущий начало от татарского мурзы Ардалея Васильевича Ч. и записанный в VI части родословной книги Тамбовской губернии.
Чуфаровские - старинный русский дворянский род, записанный в VI части родословных книг Воронежской, Московской и Рязанской губернии. Герб внесен в IX часть Общего Гербовника.
Чухнин (Григорий Павлович) - русский администратор и моряк, родился в 1848 году. С 1902 по 1904 гг. был начальником Николаевской морской академии; в апреле 1904 года назначен главнокомандующим Черноморского флота и портов Черного моря. Неудачное покушение на его жизнь заставило его окружить себя особенной охраной. Тем не менее 28 июня 1906 года он был убит каким-то матросом, который успел скрыться.
Шабанова (Анна Николаевна) - женщина-врач, писательница и общественная деятельница, родилась в 1850 г. В течение 2 лет слушала лекции в Гельсингфорском университете на естественном факультете. В 1873 г. поступила на 2-й курс женских врачебных курсов в Санкт-Петербурге при медико-хирургической академии. По окончании курса в 1878 г. была принята врачом-экстерном в детскую больницу принца Ольденбургского, где с 1895 г. состоит поныне штатным врачом. Ш. была также оставлена ассистенткой по детским болезням при женских врачебных курсах и по закрытии их при Николаевском военном госпитале состояла ординатором при детском отделении госпиталя. По инициативе Ш. в 1882 г. была открыта "лечебница для хронических больных детей", в Гатчине; в 1887 г. там же - "Дом попечения для хронических больных детей", а в 1900 г. основан приморский санаторий для детей близ Виндавы. Ш. состоит председательницей "Русского женского взаимного благотворительного общества", основанного при ее участии, учредительницей и заведующей детским очагом для детей образованных тружениц в Санкт-Петербурге. Ш. напечатала: "Количество мочевины, выделяемой в различных периодах детского возраста при нормальных условиях и при различной диете" ("Военно-Медицинский Журнал", 1879 и "Jahrbuch fur Kinderheilkunde", 1879, том XIV); "Лечение английской болезни фосфором" ("Врач", 1889, ¦ 19, и "Jahrbuch fur Kinderheilkunde", 1889); был сделан доклад на 3-м съезде русских врачей в Санкт-Петербурге "Первая помощь в несчастных случаях" (1 издание, Санкт-Петербург, 1897; 2 издание, 1900); "К борьбе с хроническими недугами у детей" (Санкт-Петербург, 1897); "Попечение о хронических больных детях в России" (доклад, читанный на международном конгрессе в Будапеште, 2 сентября 1899, напечатанный в "Журнале Общества охранения народного здравия", 1899, декабрь, и в "Revue mensuelle des maladies d'enfance", 1900, февраль); "О натуральной оспе и о значении оспопрививания" ("Спутник Здоровья", 1899, ¦ 10 - 12); "О международных конгрессах в защиту детей" ("Вестник Европы", 1901, ноябрь); "Об учреждениях капли молока" ("Россия", 1901, август) и др. Ей изданы переводы сочинений Шильбаха: "Детская гимнастика" (Санкт-Петербург, 1880), Зальтмана: "Лечение желудочно-кишечных катаров у детей" (Санкт-Петербург, 1881), Пфейфера: "Об уходе за детьми" (1885) и др.
Шабельская - псевдоним писательницы Александры Станиславовны Монтвиды. Родилась в 1845 г. в Изюмском уезде, Харьковской губернии, в дворянской семье литовского происхождения. В 1881 г. она выступила с романом "Горе побежденным" (в "Деле"); из последующий произведений ее обратили на себя внимание романы: "Три течения" ("Северный Вестник", 1888), "Друзья" ("Русское Богатство", 1894); пользовались также успехом талантливые повести ее: "Накануне Ивана Купалы", "Магистр и Фрося" и др. Написала еще комедию "За добычей" и драматическое переложение повестей "Накануне Ивана Купалы" на малороссийский язык.
Шаблинский (Иосиф, умер в 1872 г.) - композитор. Приобрел известность импровизациями на валторне и виолончели. Написал, между прочим, романсы: "Hortensia" и "La religieuse du couvent".
Шавров (Александр Александрович, умер в 1879 г.) - публицист. Состоял одно время на военной службе, но затем посвятил себя всецело публицистике. Начал писать в 1860-х годах. Принимал деятельное участие в "Голосе", в основанных вместе с братом Н. А. Ш. , газетах "Биржа" и "Наш Век" и др. Обладая серьезной эрудицией в области финансовых вопросов, Ш. был беззаветно предан интересам родины. Он писал в самый разгар акционерной вакханалии, когда Россия быстро стала покрываться сетью железных дорог и когда всякое печатное содействие грюндерству было очень прибыльно, но Ш. умел подметить вредные стороны разных грандиозных проектов и всегда вовремя являлся во всеоружии убеждения, чтобы указать те общественные невыгоды, которые могли явиться последствием "проведения" того или другого проекта.
Шавров (Егор Михайлович) - переводчик; напечатал: "Исторический, генеалогический, хронологический, географический атлас" (сочинения Лесажа, Санкт-Петербург, 1809).
Шавров (Михаил Владимирович, 1828 - 1884) - духовный писатель; учился в Московской духовной академии; состоял профессором словесности в санкт-петербургской духовной семинарии, затем чиновником особых поручений при обер-прокуроре Святейшего Синода. Главные его труды: "О третьей книге Эздры" (опыт исследования о книгах апокрифических, Санкт-Петербург, 1861, магистерская диссертация); "Преосвященный Григорий, митрополит новгородский и санкт-петербургский" (Санкт-Петербург, 1860); "Школа фрагментистов и ее попытки опровергнуть целость и единство Книги Бытия" ("Духовная Беседа", 1862, ¦ 17).
Шавров (Николай Александрович, 1826 - 1899) - журналист и общественный деятель. Образование получил в первом московском корпусе и в главном инженерном училище (ныне военно-инженерная академия). Заведуя инженерной частью при кутаисском военном генерал-губернаторе, он обратил особое внимание на вопрос об устройстве портов на Черном море и был назначен инспектором работ военно-инженерного управления Кавказской армии, с поручением заняться разработкой проекта устройства коммерческого порта для Закавказья. В течение 9 лет им производились изыскания и составлен был проект Потийского порта, строителем которого он и состоял с 1863 по 1873 гг. В 1875 г. вышел в отставку с чином генерал-майора. С 1876 по 1878 гг. издавал, с братом своим А.А. Шавровым , газеты "Биржа" и "Наш Век". С 1878 по 1881 гг. Ш. вновь состоял на службе при главном управлении Кавказским краем; одно время управлял кавказским коннозаводским округом. С 1884 по 1891 гг. состоял главным сотрудником газеты "Кавказ" и почти ежедневно помещал в ней статьи по разнообразным вопросам, горячо отстаивая интересы русского дела на Кавказе и правильную разработку Потийского порта. Кроме того, им издан целый ряд отдельных исследований по финансовым, экономическим и торговым вопросам: "Русский путь в Среднюю Азию" (Санкт-Петербург, 1871); "Об экономическом состоянии России и мерах к его улучшению" (Санкт-Петербург, 1882); "Финансовые этюды" (Санкт-Петербург, 1885); "О причинах падения курса кредитного рубля" (Тифлис, 1884); "Русский путь в Закавказье"; "О сравнительном значении Черного и Каспийского морей"; "О направлении железных дорог на Кавказе"; "О значении русского торгового мореходства" (Тифлис, 1886). "О значении Севера России" (Санкт-Петербург, 1884) и многие другие. С 1891 г. Ш. участвовал в трудах общества для содействия русскому торговому мореходству, которым издано сочинение о Потийском порте и начато издание обширного трактата "О состоянии русского торгового мореходства и мерах к его развитию" (1 книга, Москва, 1895, 2 книга, Москва, 1896). В конце жизни Ш. совершил продолжительное путешествие по Мурману и представил о нем ряд докладов русскому обществу судоходства, напечатанных в "Трудах" общества. Ср. "Новое Время", ¦ 8289.
Шавров (Николай Николаевич) - сын предыдущего, зоолог, родился в 1858 г. Образование получил в лицее цесаревича Николая в Москве, с 1872 по 1878 гг., после чего окончил курс в Московском университете на естественном отделении физико-математического факультета. С 1885 г. поехал за границу, где посещал лаборатории шелководственных станций. С 1887 г. состоит директором тифлисской шелководческой станции. Напечатал ряд работ по шелководству. В. М. Ш.
Шаганов - майор, командовавший в Гергебиле в 1843 г. в самый разгар успехов Шамиля . Укрепление Гергебиль в Дагестане связывало наши отряды дагестанский, аварский и самурайский и поддерживало нашу власть над Шамхальством, Мехтулинским ханством и всеми пространствами до Дербента. Ввиду такого громадного значения Гергебиля Шамиль решил его взять; 28 октября он подошел к нему с 10 тысячами горцев, тогда как под начальством майора Ш. было только 306 человек Тифлисского полка с 5-ю орудиями. 29 октября в полдень мюриды бросились на укрепление, но были отбиты. 1 ноября они вновь штурмовали укрепление, были отбиты и начали рубить сады, приготовлять туры и фашины, чтобы под их прикрытием постепенно приблизиться к валу укрепления. Не имея возможности по каменистому грунту рыть траншеи, горцы складывали бруствер из дров и, перекидывая их вперед, понемногу приближались к укреплению; подойдя к нему на близкое расстояние, они бросались на приступ или открывали огонь почти в упор. Шестидневный бой, не прерывавшийся ни на минуту, измучил гарнизон, а ежедневная потеря в 30 - 35 человек ослабила его. Ш. покинул верхнее укрепление, устроив мины; ночью 3 ноября, увидев отступление, горцы ворвались туда за добычей, но страшный взрыв похоронил сотни из них; оставшиеся в живых с яростью бросились на нижнее укрепление, но были отбиты штыками и картечным огнем; тогда они продолжали медленно продвигаться вышеуказанным способом. Генерал Гурко, узнав о тяжелом положении Гергебиля, 5 ноября двинулся к нему в помощь, но, увидав, что если он спустится к укреплению, около которого кишели толпы горцев, то будет окружен и погибнет, отступил. Ш. видел блеск штыков и рассчитывал продержаться до прихода помощи; гарнизон, состоявший уже только из 70 человек, удвоил свои усилия, но тщетно. 8 ноября мюриды ворвались в укрепление Гергебиля; Ш. и большая часть оставшихся в живых тифлисцев погибла и только немногие попали в плен.
Шаганов (Николай Исеевич, 1809 - 1877) - местный историк из купцов, с домашним образованием; служил много лет при винных откупах. Его труды: "Стародуб или нынешний Кляземский городок" ("Москвитянин", 1844, ¦ 17); "Курган стана Батыева" ("Северная Пчела", 1846, ¦ 180); "О древних гробницах в городе Суздале" ("Нижегородские Губернские Ведомости", 1847, ¦ 40); "Город Меленки в историческом и стратегическом отношениях" ("Владимирские Губернские Ведомости", 1852, 31 и др.); "Город Александров" (ib., 1854, ¦ 5); "С берега реки Клязьмы" (ib., 1871, ¦ 44), и несколько других более мелких статей во "Владимирских" и "Нижегородских Губернских Ведомостях" - См. А. Смирнов "Уроженцы Владимирской губернии" (выпуск III, 1895).
Шагаров (Платон) - переводчик. Напечатал: "Сокращенная Сократова История" (сочинения Давида Шоффрина, Москва, 1788); "Сокращенное географическое описание Турецкой империи" (из географии Паллере, Москва, 1790).
Шагаровы - старинный русский дворянский род, восходящий к концу XVII века и записанный в I части родословной книги Курской губернии. Есть еще дворянский род Ш., более позднего происхождения.
Шагин (Антоний Францевич, умер в 1842 году) - астроном; образование получил в учительской семинарии при Виленском университете или в педагогическом институте. В 1817 году получил степень магистра философии и был определен в помощники при виленской астрономической обсерватории, где и прослужил 7 лет и преподавал в Виленском университете сначала астрономию, а затем геодезию и топографию. По закрытии Виленского университета, Ш. в 1834 году назначен адъюнктом Харьковского университета, а в следующем году - ординарным профессором того же университета по кафедре астрономии. Напечатал: "Обозрение важнейших астрономических и геодезических способов, служащих к определению фигуры земли" (Харьков, 1837); "О собственном движении звезд" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", ч. XVIII); "О аберрации, годичном параллаксе и собственном движении звезд" (Харьков, 1840); "Краткое историческое обозрение астрономии" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", ч. XXXIV); "Каталог астрономических инструментов Харьковского университета" (Харьков, 1840).
Шагин-Гирей - последний крымский хан. Родился около 1755 г. в Адрианополе; обучался в Фессалониках и Венеции, где изучал итальянский язык и ознакомился с западноевропейской образованностью. Был вызван дядей Керим-Гиреем на должность сераскира в Ногайскую Орду, но оставался там недолго; со вступлением на престол нового хана должен был бежать в Бахчисарай. С 1770 г. начинается вмешательство русских в дела Крыма, где образовалась небольшая партия, примыкавшая к проекту Панина - отделить Крым от Турции. Во главе этой партии стоял Шагин-Гирей, который, с выбором в ханы Сагиб-Гирея, был назначен пашой и отправлен в 1771 г. в Санкт-Петербург для заключения окончательного договора с Россией. В Санкт-Петербурге он привлек к себе всеобщие симпатии. В покровительстве России он видел благоденствие Крыма, и по возвращении на родину старался убедить в этом татар. Последние упорствовали, сносились с Турцией и вызвали ряд военных действий со стороны командовавшего русскими войсками князя Долгорукого , после чего в мае 1774 г. Шагин-Гирей был утвержден ханом. Однако вскоре крымцы опять "потянули к Турции"; Шагин-Гирей должен был бежать, но на этот раз расположение к нему ногайцев и победа князя Прозоровского над крымским ханом Девлет-Гиреем доставили ему ханский престол (октябрь 1776 г.). Он озаботился прежде всего устройством управления посредством преобразования дивана (совета), установления иерархической системы, учреждения новых органов управления и т. п.; далее он улучшил финансы, учредил постоянное войско, круто изменил свой образ жизни на европейский лад и перенес свою резиденцию в Кафу, желая сделать ее центром гражданственности и промышленности, для чего призвал иностранцев. Все это не нравилось татарам; в 1778 г. они произвели восстание, подавленное военными действиями князя Прозоровского и вызвавшее со стороны Шагин-Гирея более строгие меры к водворению спокойствия. За этим восстанием последовал ряд других, и Шагин-Гирей должен был отказаться от престола, склоняемый к тому также и русскими, решившими присоединить Крым к своим владениям. Получив его отречение, в начале 1783 г., Потемкин , вместо обещанного ему персидского ханства, предложил ему поселиться в Херсоне, с ежегодным окладом в 200 тыс. рублей. Выразивший на это сначала свое согласие, Шагин-Гирей пытался было бежать в Тамань и далее в Турцию, но был задержан и водворен Потемкиным в Воронеже, вместе со свитой в 2000 человек, гаремом и всем имуществом. Оттуда в начале 1786 г. его перевели в Калугу, где он должен был жить в загородном доме, уединенно и с очень небольшой свитой. Вскоре после обнаружения его переписки с родственниками, оставшимися в Тамани, приняты были еще более строгие меры предосторожности, что и заставило Шагин-Гирея проситься в Турцию. Императрица согласилась на это и в 1787 г. Шагин-Гирей оставил Россию. Он вскоре погиб насильственной смертью на острове Родосе. Ср. статью Лашкова "Шагин-Гирей - последний крымский хан" ("Киевская Старина", 1886, ¦ 9).
Шад (Иоганн-Баптист) - философ. Родился в 1758 г. около Бамберга; родители были весьма набожны и тщательно развили в нем религиозное чувство. Учился у иезуитов. В 1778 г. поступил в монастырь в Банце, из которого бежал в 1798 г., так как не вынес преследования, которому подвергся за свободомыслие. Прибыв в Иену, стал читать лекции в университете; получил профессуру в 1802 г.; в 1804 г., по рекомендации Гете, призван в Харьковский университет. В Харькове Ш. играл весьма выдающуюся роль; читал лекции по философии и истории римской литературы. В 1816 г. Ш. был внезапно отрешен от должности и выслан из пределов России, книги же его - "Instituriones juris naturae" и издание "De viris illustribus Pomae" Плутарха (в обработке Ломонда) - истреблены. Весьма интересная автобиография Ш. вышла в 1803 г., а вторым изданием в 1828 г. Удаление Ш. наделало много шуму. Причиной его удаления из университета министром народного просвещения князем Голицыным были доносы профессора Дегурова , воспользовавшегося неприятностями, возникшими для Ш. и всего Харьковского университета для обвинения докторантов Гриневича и Ковалевского в том, что они представили докторские диссертации, которые, по расследовании, оказались плагиатом из сочинений Ш. Удаление Ш. из Харьковского университета обстоятельно и документально обследовано в работах Н.А. Лавровского ("Чтения Московского Общества", 1873, книга 2: "Эпизод из истории Харьковского университета"), Д.И. Багалея ("Удаление профессора Ш. из Харьковского университета", Харьков, 1899) и профессора Е. Боброва ("Материалы для истории философии в России"). Философия Ш. в существенном повторяет основные принципы сначала Фихтеревой, а впоследствии Шеллинговой философии. Профессор Ф.А. Зеленогорский , в двух статьях, помещенных в 27 и 30-й книжках "Вопросов философии и психологии", рассмотрел латинские сочинения Ш., вышедшие во время его пребывания в Харькове: "Institutiones philosophiae universae tomus primus logicam complectens" и две речи в торжественных собраниях Харьковского университета. Профессор Э.Ф. Лейкфельд дал в "Истории Харьковского университета" (том I, стр. 654) анализ логики Ш. В логике Ш. заметно сильное влияние метафизики Фихте; профессор Лейкфельд полагает, что Ш. - не только комментатор доктрины Фихте, но и продолжатель ее. То же самое следует сказать и о философии права Ш.: он восстает против механической теории государства, господствовавшей в его время. Государство не есть машина, управляемая только механическими законами, не мануфактура, не учреждение, созданное ради одной безопасности. Ш. не считает возможным выводить право из договора и восстает против разрыва, произведенного искусственно между правом и нравственностью. Немецкие сочинения Ш.: "Gemeinfassliche Darstellung des Fichtischen Systems und der daraus hervorgehenden Religionstheorie" (1800); "Grundriss der Wissenchaftslehre" (Иена, 1800); "Neuer Grundriss der transcendentalen Logik und Metaphysik nach den Principien der Wissenschaftslehre" (Иене, 1801); "Absolute Harmonie des fichtischen Systems mit der Religion" (1802); "System d. Natur und Trabscendentaplhilosophie" (1803 - 1804). В последнем сочинении заметно также влияние Шеллинга. Э. Радлов.
Шадеп (Иоанн Матиас) - профессор Московского университета, ректор обеих университетских гимназий. Родился в Пресбурге (год рождения неизвестен) и первоначальное образование получил в гимназии этого города. В 1752 г. поступил в Тюбингенский университет. Получив степень доктора философии, Ш. в 1756 г. был вызван в только что открытый Московский университет, на должность ректора над гимназиями, причем философский факультет Тюбингенского университета засвидетельствовал о его "добропорядочном житии и превосходном знании". Прибывши в Москву в том же году, Ш. 26 июня вступил в исправление ректорской должности и произнес речь "De gymnasiis in Moscovia rite aperiundis". В ноябре Ш. составил план учения в гимназиях Московского университета, измененный впоследствии профессором Шварцем , а в декабре того года произнес на гимназическом акте речь "О средстве, каким образом наукам обучать и обучаться". В следующем году, при перехода гимназистов в университет, он произнес речь "Об обыкновении древних в раздавании награждений". Преподавал Ш. в гимназии, как видно из расписания на 1757 г., "риторику, также пиитику, мифологию, руководство к чтению писателей классических, состояние военное, политическое и житие академическое, весь курс философии кратко. Притом и тех по возможности удовольствует, которые высших и лучших желают наук, как-то: греческого языка, древностей римских и греческих. А есть ли найдутся, которые восточным языкам еврейскому и халдейскому учиться и оных древностей рассмотреть пожелают, то он им не только в филологию руководство тех восточных языков, но и особенное наставление в языках еврейском и халдейском преподаст". Риторику Ш. преподал на основании руководства Фоссия, а в философии руководился взглядами Вольфа и Баумейстера. Как видно из воспоминаний Фонвизина , Карамзина , М.Н. Муравьева и других учеников университетской гимназии, Ш., "являвший истину без покрова", имел огромное нравственное и интеллектуальное влияние на молодежь. Нравственное воздействие оказывал Ш. в особенности на воспитанников своего пансиона. В своих лекциях нравоучения, как говорит Карамзин, Ш. следовал Геллерту и действовал "не только доказательствами разума, но и побуждениями сердца, голосом внутреннего чувства и совести, примерами и картинами". Преподавая в гимназии и пансионе, Ш. читал курс и в университете, где в 1757 г. учил "греческому языку, показывал также греческие и римские древности и введение в свободные науки, и охотникам - нумизматику и геральдику и другие к тому принадлежности". В 1764 - 1765 гг. он читал курсы логики, метафизики и эстетики, а с 1772 г., сложив с себя звание ректора обеих гимназий, принял кафедру практической философии, которую и читал вместе с этикой до 1796 г. по Винклеру, Эрнести, Федеру и Якобу; кроме того, он читал на юридическом факультете народное право, политику, право естественное, всеобщее государственное право по Ваттелю, Бильфельду, Ахенвалю. Курсы Ш. не были написаны, и от него остались только речи, произносившиеся в разных торжественных случаях: "De anima legum" (1767); "Oratio solemnis de eo, quod justum est in jure Principis, circa educationem civium, scientiarum, artiumque studia" (1770); "De eo, quod naturaliter justum est, in lire parentum circa educationem liberorum" (1773); "Oratio de Monarchiis amori Patriae excitando et fovendo maxime aptis ac eodem praecipua in iis legum anima" (1775); "Panegyricus de Catharina Magna Legislatorum prima omnium, Legislationem suam, sapienti ac divino prorsus consilio, conscientiae, foro ei peculiari consecrato, directe inaedificanti" (1779); "Oratio solemnis de ingenuae juventutis educatione, gloriae nationem duratae fundamento praecipuo et pulchro, in Monarchiis maxime" (1781); "Quaeritur, quid statuendum de luxu est, ne in bominibus, civitatibus, Monarchiis maxime proficiens, vel et si hoc, vel noxius quatenus sit, quomodo vis ejus noxia debilitanda ac frangenda" (1793). В этих речах обнаруживается высокогуманное настроение профессора, видна большая его эрудиция, хотя местами их недостатком следует признать какой-то сентиментальный поэтизм. В 1797 г. Ш. намеревался познакомить студентов с критической философией Канта и объявил уже курс, но 28 августа этого года он скончался. См. Тихонравов "Сочинения" (том III, то же "Биографический Словарь профессоров Московского университета"); Сиповский "Н.М. Карамзин" (Санкт-Петербург, 1899). А. Бороздин.
Шадрины - старинный русский дворянский род, ведущий свое происхождение от якутского казака, убитого около половины XVII века в сражении против сибирских инородцев, Ивана Ш., сына которого, Петра Ивановича, Петр Великий в 1709 г. пожаловал "в дети боярские". Род внесен в I часть родословной книги. В. Р-в.
Шадурские - несколько древних дворянских родов польского происхождения, записанных в VI и I часть родословных книг губерний Подольской, Волынской, Витебской, Гродненской, Минской и Киевской. Есть еще дворянские род Ш., более позднего происхождения.
Шайдуров (Иван Акимович) - "мастер" церковного пения в конце XVII века, новгородский уроженец, ученик одной из певческих школ, получивших в России повсеместное распространение благодаря заботам Стоглавого собора. Ш. составил "Сказание о подметках, еже пишутся в пении над знаменем". Он содействовал улучшению нотации, ввел окраску некоторых знаков киноварью (киноварные пометы) и тем облегчил исполнение знамен. Н. С.
Шайтанов (Николай Феодорович) - врач-писатель; окончил курс в Московском университете в 1841 г., был врачом в различных городах и учреждениях и, получив в Санкт-Петербургской медико-хирургической академии степень доктора медицины за диссертацию: "О действии колхицина на животный организм" (Санкт-Петербург, 1869), назначен инспектором ярославской врачебной управы (1869 - 1880). Кроме диссертации, Ш. напечатал: "Прокол и заноза в животе" ("Друг Здравия", 1847); "Наставление волостным фельдшерам о подании первоначальных врачебных пособий в повальных болезнях, свойственных преимущественно взрослым людям" (Санкт-Петербург, 1861); "Наставление о подании врачебных пособий в перемежающейся лихорадке, с ее последствиями, злой корче и цинге" (вместе с К. Константиновичем, Санкт-Петербург, 1862); "Наставление о подании врачебных пособий в различных, чаще встречающихся у крестьян, спорадических болезнях" (Санкт-Петербург, 1862, выпуски II, III вместе с В. Гортынским, Санкт-Петербург, 1862) и др.
Шакеев (Евгений Александрович, 1839 - 1899) - судебный деятель и писатель. В 1866 году Ш. в спб. уездном земском собрании был избран первым в участковые мировые судьи; позже был в течение 28 лет непременным членом и председателем съезда мировых судей, членом училищного совета, попечителем народных школ и пр. Участвовал в трудах губернской земской комиссии "для исследования условий, вредно влияющих на экономическое население СПб. губернии"; в дворянском собрании СПб. губернии возбудил в 1881 году вопрос о прекращении административной высылки. Его статьи помещались в "Вестнике Европы", "Голосе", "Порядке" и других изданиях.
Шакловитый (Федор Леонтьевич) - известный сообщник царевны Софии Алексеевны , которая его из подьячих возвела в думного дворянина и окольничего и поручила ему, после казни Хованского , управление стрелецким приказом. После князя В.В. Голицына Ш. был лучшим советником царевны в международных сношениях и в 1688 г., перед задуманным походом в Турцию, отправлен был к гетману Мазепе во главе посольства, имевшего главной целью приготовление к походу и приглашение к участию в нем малороссийского войска. Это видно из статейного списка Ш., недавно открытого в столбцах Сибирского приказа, в московском архиве Министерства юстиции А. Востоковым (см. "Киевскую Старину", 1890, ¦ 5). По возвращении из посольства, Ш. стал усиленно подстрекать стрельцов к восстанию против Петра Алексеевича и Нарышкиных и уговаривал их требовать венчания на царство Софии Алексеевны. Его усилия не имели успеха, вместе со своими главными "товарищами", стрельцами же, он был выдан Петру и 11 октября 1689 г., после допроса и подробного письменного "изъяснения" им дела, "казнен смертию". Обширное дело Ш., богатое множеством весьма интересного материала в бытовом отношении Руси второй половины XVII века, издано в 4-х томах в 1887 - 1890 гг., под наблюдением А.Н. Труворова . В. Р-в.
Шалауров (Никита) - устюжский купец, исследователь северной Сибири. В 1748 - 1749 гг. Ш. в первый раз участвовал в экспедиции Бахова (см.), в качестве его помощника; затем в полярной экспедиции 1757 - 1760 гг. того же Бахова был главным его помощником, на свои средства построил судно и, начиная от Колымы до Шелагского мыса, самостоятельно вел экспедицию, во время которой и погиб в 1764 г., вместе с судном и со всей командой. Его "Доношение" от 1761 г., равно как и более точные биографические сведения см. в статье Н.А. Оглоблина "К истории полярной экспедиции Бахова и Ш." ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1902, ¦ 6).
Шалашников (Александр Петрович, 1857 - 1890) - бактериолог; окончил курс в харьковском ветеринарном институте в 1882 году и вскоре сделался ассистентом профессора Л.С. Ценковского и его ближайшим сотрудником по прививанию предохранительных вакцин сибирской язвы стадам овец в Херсонской и Таврической губерниях. Главный труд Ш.: "Исследование над кровопаразитизмом холоднокровных животных" (диссертация на степень магистра ветеринарных наук; напечатана в "Архиве Ветеринарных Наук", 1888 и в I т. "Сборника Трудов Харьковского Ветеринарного Института", 1887). Во 2 т. "Сборника Трудов Харьковского Ветеринарного Института" (1888) помещена также его статья: "Очерк работ профессора Ценковского по предохранительным прививкам сибирской язвы", заключающая в себе обстоятельную обработку данных о результатах предохранительных прививок Anthrax'a на юге России. Горячий сторонник предохранительных прививок, Ш. старался популяризировать его среди сельских хозяев, для чего делал доклады в харьковском обществе сельского хозяйства. В последнее время Ш. заведовал бактериологической лабораторией харьковского ветеринарного института. Ср. Н.К. Срединский "Памяти А. П. Ш." ("Харьковские Губернские Ведомости", 1890, ¦ 55) и профессор В.Я. Данилевский "Памяти А. П. Ш." (ib., ¦ 59).
Шаликов (князь Петр Иванович, 1768 - 1852) - писатель и журналист. Грузин по происхождению, служил сначала в военной службе, был под Очаковым и в Польше; в 1797 г. усмирял крестьянский бунт в Тульской губернии. По выходе в отставку Ш. поселился в Москве и предался исключительно литературным занятиям. Выступил как страстный поклонник карамзинского сентиментализма, да так и остался сентименталистом в течение всей своей многолетней деятельности вплоть до второй половины XIX века. Свои поэтические и прозаические произведения Ш. помещал в "Приятном и полезном препровождении времени", "Аонидах", "Ипокрене", "Московском Меркурии", "Патриоте", "Вестнике Европы", "Сыне Отечества", "Благонамеренном", "Трудах Общества любителей российской словесности при Московском университете", "Современнике" и "Москвитянине". Собрания его стихов вышли в отдельном издании в 1798 - 1801 годах, под заглавием: "Плод свободных чувствований", и в 1802 г. под заглавием "Цветы граций". В 1803 - 1804 годах вышло "Путешествие в Малороссию" и в 1805 г. - "Путешествие в Кронштадт". Обе книги написаны в подражание "Письмам русского путешественника", не содержат в себе ни одной местной черты и сплошь состоят из описания "впечатлений". В 1806 г. Ш. выступил с журналом "Московский Зритель", объявляя, что "хороший вкус и чистота слога, тонкая разборчивость литераторов и нежное чувство женщины будут одними из главных предметов внимания". За этим журналом последовали "Аглая" (1808 - 12) и "Дамский Журнал" (1823 - 33). Главным предметом последнего была "нежная чувствительность, сопряженная с моралью". Вскоре после 1812 г. Ш. в течение 25 лет был редактором "Московских Ведомостей". Нет, кажется, ни одного писателя, деятельность которого вызывала бы столько насмешек и эпиграмм. Имя Ш. стало почти нарицательным для обозначения приторной и слащавой чувствительности. Какие только названия ни прилагались к Ш.: и "вздыхалов, и кондитер литературы, и князь вралей". "С собачкой, с посохом, с лорнеткой, и миртовой от мошек веткой, на шее с розовым платком, в кармане с парой мадригалов" - таким является Ш. в изображении князя Вяземского . Портрет его сходен с этим описанием. Дошло до того, что в 1827 г. агент III отделения фон-Фок доносил Дибичу о Ш. по поводу слуха о назначении его цензором: "редактор "Московских Ведомостей" есть известный Ш., который с давнего времени служит предметом насмешек для всех занимающихся литературой. В 50 лет он молодится, пишет любовные стихи и принимает эпиграммы за похвалы. Этот Ш. не имеет никаких сведений для издания политической газеты и даже лишен природой сметливости". Произведения Ш., однако, не заслуживают такого порицания: его стихи, например, мало чем уступают стихам Карамзина . Горе Ш. в том, что он оставался сентименталистом слишком долго, после того как ложность этого направления была сознана. Деятельность Ш. может быть охарактеризована, как вырождение сентиментализма. Под влиянием, может быть, своего восточного происхождения, Ш. особенно развил характерную особенность сентиментализма - чувствительность; у него эта чувствительность тесно связана с чувственностью. В жизни сентименталист Ш. был злым и раздражительным человеком: "Ш. человек буйный, необузданный, без правил и без нравственности". Единственное произведение Ш., имеющее некоторую цену - "Историческое известие о пребывании в Москве французов 1812 г.". Кроме того, Ш. известен как переводчик Жанлис и Шатобриана. См. К.Н. Батюшков "Сочинения" (том I, примечания, стр. 435 - 437; III, примечания, стр. 679); Н. Булич "Очерки по истории русской литературы с начала XIX века" (том I, Санкт-Петербург, 1902); "Русская Старина", 1901, январь, стр. 97 - 101; "Князь П. И. Ш." (материалы для его биографии). Щ.
Шаликова (княгиня Александра Ивановна, умерла в 1862 г.) - писательница и переводчица, сестра Петра Ивановича Шаликова . Напечатала: "Стихи Его Императорскому Величеству Александру Первому Самодержцу Всероссийскому, на прибытие в Москву" (Москва, 1801), "На отъезд в деревню М.Н. Х-й" ("Приятное и полезное препровождение времени", 1797, том XV), "Надгробие Д. А. Ш." (ib., 1798, том XVIII), "На смерть Ф.П. В-й" (ib., том XX), песню для Ф. В. К.: "Лишь только вступила" (ib., 1798, часть 17), "Альбом" (перевод с французского, "Дамский Журнал", 1833, часть 41), "Фортепьяно" (ib., ¦ 4), "Письмо к редактору журнала "Время", по поводу статьи (Е. Колбасина) о графе Д.И. Хвостове: "Певец Кубры". Ср. "Время" (1862, ¦ 11); "Русский Архив" (1865, ¦ 10).
Шаликова (княгиня Наталья Петровна, умерла в 1878 г.; писала под псевдонимом Е. Нарская) - писательница, дочь Петра Ивановича Шаликова ; напечатала: "Первое знакомство со светом" ("Современник", 1855, ¦ 6), "Елена" (рассказ, ib., ¦ 10), "Все к лучшему" (ib., ¦ 12), "Семейные сцены" ("Русский Вестник", ¦ 17 - 18, повесть), "Две сестры" (роман, Москва, 1858), "Корреспонденция из Праги" (в современной летописи "Русского Вестника", 1870, ¦ 28), "Из-за куска хлеба" (повесть из духовного быта, Москва, 1876) и др. Ср. Мордовцев "Русские женщины 2-й половины XVIII столетия".
Шаликовы - княжеский грузинский род, возведенный в княжеское достоинство по грамоте грузинского царя Лухрсаба 1611 г.; записан в V части родословной книги Тифлисской губернии. Позднейшая ветвь этого рода записана в V части родословной книги Московской губернии. Самым видным представителем ее был писатель Петр Иванович Шаликов (см.).
Шалимовы - несколько русских дворянских родов: из них более древний род восходит ко второй половине XVII века и записан в VI части родословных книг Орловской и Екатеринославской губерний; другой род ведет начало от лейб-компанца Клима Алексеева Ш. и записан в I части родословной книги; герб его внесен в III часть Общего Гербовника. Остальные дворянские роды Ш. более позднего происхождения. В. Р-в.
Шалкинский (Павел Дмитриевич, родился в 1848 г.) - писатель, священник, сын крестьянина Саратовской губернии. Обратясь из беспоповства в православие, посвятил себя миссионерской деятельности. Труды Ш.: "Исторический очерк раскола в селе Самодуровке, Хвалынского уезда" ("Истина", 1884, книга 96); "Дневник миссионера" ("Саратовские Епархиальные Ведомости", 1890, ¦ 16, 17; 1901, ¦ 15, 18 и 19); "Автобиография, жизнь в расколе и православии и деятельность епархиального миссионера священника П. Ш." (Саратов, 1892); "Ответы миссионера на вопросы беспоповцев села Самодуровки, Хвалынского уезда" (Саратов, 1890); "Зерцало для беспоповцев" (издание 2, Саратов, 1890); "Обозрение раскола в Саратовской епархии" (Саратов, 1892); "Ответы на вопросы беспоповца Н. Я-ва об антихристе" (ib., 1892); "Ответы миссионера на 20 вопросов беспоповца И. Табоякова" (Саратов, 1892) и др.
Шалланд (Лев Адамирович) - юрист. Родился в 1868 году. Окончил курс в СПб. университете, потом работал в Женевском и Гейдельбергском университетах. Получил степень доктора философии Гейдельбергского университета. Сдав экзамен на степень магистра международного права, служил в Министерстве финансов, потом в Министерстве юстиции. В 1903 году получил степень магистра международного права. Состоит профессором государственного права в Юрьевском университете. Главнейшие его работы: "Das Prinzip der Minoritatenvertretung und die Proportionalwahl" (СПб., 1894); "Юридическая природа территориального верховенства" (т. I, СПб., 1903, магистерская диссертация); "Вопросы избирательного права" (вып. 1 и 2, СПб., 1905); "Принцип невыдачи собственных подданных" ("Журнал Юридического Общества", 1896, 10); "Каботажное судоходство в России" ("Экономическое Обозрение", 1898, 8); "Международно-правовое отношение" ("Вестник Права", 1900, 8); "Aus der jungsten Kassationspraxis des Russischen Senats in Fragen des internationalen Privatrechts" ("Zeitschrift f. intern. Privatund off. Recht", XIII); отчеты о движении русского законодательства за 1896 - 1901 годы в "Annuaire de legislation etrangere"; статья "Конституционные гарантии" в "Конституционном государстве" (2 изд., СПб., 1906).
Шалфеев (Петр Иванович, умер в 1862 г.) - духовный писатель, магистр Санкт-Петербургской духовной академии, где преподавал патристику. Труды Ш.: "Святой Киприан, епископ карфагенский, как поборник единства церкви" ("Христианское Чтение", 1858); "Общий обзор отеческой письменности в IV и V веках" (ib., 1860); "О монашестве против протестантов" (ib., 1860); "Святой Григорий Богослов, как учитель веры" (ib., 1961); "Святой Исаак Сирин" (ib., 1861); "Христианство и прогресс" (ib., 1861); "Мысли о православии" ("Дух Христианина", 1862); "Дух и плоть" (ib.). См. И. Чистович "Санкт-Петербургская духовная академия за последние 30 лет" (Санкт-Петербург, 1889).
Шалфеев (Петр Петрович) - зоолог (1861 - 1893). В 1880 г. окончил курс в санкт-петербургской Ларинской гимназии, а затем на естественном отделении физико-математического факультета в Санкт-Петербургском университете. Занимался под руководством профессора М.М. Усова и Ф.В. Овсянникова . В 1890 г. занял должность ученого хранителя при музее Императорской Академии Наук. Главнейшие труды: "О развитии Limax agrestis в яйце" ("Труды Санкт-Петербургского Общества Естествознания", XIX, 1887); "Carcinologische Bemerkubgen a. d. Zool. Mus. d. K. Acad. d. Wissen." ("Mel. Biol.", XIII). В. М. Ш.
Шаляпин (Федор Иванович) - знаменитый русский певец-бас. Родился в 1873 г., сын крестьянина Вятской губернии. В детстве Ш. был певчим. В 1890 г. он поступил в Уфе в хор труппы Семенова-Самарского. Совершенно случайно Ш. пришлось из хориста преобразиться в солиста, заменив в опере Монюшко "Галька" заболевшего артиста. Этот дебют выдвинул 17-летнего Ш., которому изредка стали поручать небольшие оперные партии, например Фернандо в "Трубадуре". В следующем году Ш. выступил в партии Неизвестного в "Аскольдовой могиле" Верстовского . Ему было предложено место в уфимском земстве, но в Уфу приехала малороссийская труппа Дергача, к которой и примкнул Ш. Странствования с ней привели его в Тифлис, где ему впервые удалось серьезно позаняться своим голосом, благодаря певцу Усатову, сумевшему оценить дарование своего ученика. Ш. прожил в Тифлисе целый год, исполняя в опере басовые партии. В 1893 г. он перебирался в Москву, а в 1894 г. - в Петербург, где пел в Аркадии и Панаевском театре, в труппе Зазулина . В 1895 г. он поступил на сцену Мариинского театра в Санкт-Петербург и пел с успехом партии Мефистофеля ("Фауст") и Руслана. Разнообразное дарование Ш. выразилось в комической опере "Тайный брак" Чимароза, но все же не получило должной оценки. С.И. Мамонтов, первый заметив в Ш. дарование из ряда вон выходящее, пригласил его в свою частную оперу в Москве. С этого времени (1896) началась блестящая деятельность Ш. В "Князе Игоре" Бородина , "Псковитянке" Римского-Корсакова , "Русалке" Даргомыжского , "Жизни за Царя" Глинки и во многих других операх талант Ш. выказался чрезвычайно сильно. Он был высоко оценен в Милане, где выступил на театре "La Scala" в заглавной роли "Мефистофеля" Бойто. Затем Ш. перешел на сцену Императорской русской оперы в Москве, где пользуется громадным успехом. Гастроли Ш. в Петербурге на Мариинской сцене составляют своего рода события в петербургском музыкальном мире. Н. С.
Шамборан де Вильвер - графский род, происходящий от древней французской графской фамилии д'Алест Ш. Первым представителем этого рода в России был Иван Иванович Ш., вступивший в русскую службу в 1793 г. Сын его Виктор Иванович (родился в 1786 г.) участвовал в войнах 1805 - 1815 и 1828 - 1829 гг.
Шамиль - знаменитый вождь и объединитель горцев Дагестана и Чечни в их борьбе с русскими за независимость. Родился в селении Гимрах около 1797 г., а по другим сведениям около 1799 г., от аварского узденя Денгау Мохаммеда. Одаренный блестящими природными способностями, он слушал лучших в Дагестане преподавателей грамматики, логики и риторики арабского языка и скоро стал считаться выдающимся ученым. Проповеди Кази-муллы (вернее, Гази-Мохаммеда), первого проповедника газавата - священной войны против русских, увлекли Ш., который сделался сначала его учеником, а потом другом и ярым сторонником. Последователи нового учения, искавшего спасения души и очищения от грехов путем священной войны за веру против русских, назывались мюридами. Когда народ был достаточно нафанатизирован и возбужден описаниями рая, с его гуриями, и обещанием полной независимости от каких бы то ни было властей, кроме Аллаха и его шариата (духовного закона, изложенного в коране), Кази-мулла в течение 1827 - 1829 гг. успел увлечь за собой Койсубу, Гумбет, Андию и др. мелкие общества по Аварскому и Андийскому Койсу, большую часть шамхальства Тарковского, кумыков и Аварии, кроме ее столицы Хунзаха, где побывали аварские ханы. Рассчитывая, что власть его только тогда будет прочна в Дагестане, когда он окончательно овладеет Аварией, центром Дагестана, и ее столицей Хунзахом, Кази-мулла собрал 6000 человек и 4 февраля 1830 г. пошел с ними против ханши Паху-Бике. 12 февраля 1830 г. он двинулся на штурм Хунзаха, причем одной половиной ополчения командовал Гамзат-бек, будущий его преемник-имам, а другой - Ш., будущий 3-й имам Дагестана. Штурм был неудачен; Ш. вместе с Кази-муллой возвратился в Нимры. Сопровождая своего учителя в его походах, Ш. в 1832 г. был осажден русскими, под начальством барона Розена , в Гимрах. Ш. успел, хотя и страшно израненный, пробиться и спастись, тогда как Кази-мулла погиб, весь исколотый штыками. Смерть последнего, раны, полученные Шамилем во время осады Гимр, и господство Гамзат-бека, объявившего себя преемником Кази-муллы и имамом - все это держало Ш. на втором плане до смерти Гамзат-бека (7 или 19 сентября 1834 г.), главным сотрудником которого он был, собирая войска, добывая материальные средства и командуя экспедициями против русских и врагов имама. Узнав о смерти последнего, Ш. собрал партию самых отчаянных мюридов, бросился с ними в Новый Гоцатль, захватил там награбленные Гамзатом богатства и велел убить уцелевшего младшего сына Пару-Бике, единственного наследника Аварского ханства. Этим убийством Ш. окончательно устранил последнее препятствие к распространению власти имама, так как ханы Аварии были заинтересованы в том, чтобы в Дагестане не было единой сильной власти и потому действовали в союзе с русскими против Кази-муллы и Гамзат-бека. 25 лет Ш. властвовал над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против огромных сил России. Менее религиозный, чем Кази-мулла, менее торопливый и опрометчивый, чем Гамзат-бек, Ш. обладал военным талантом, большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, умением выбирать время для удара и помощников для исполнения своих предначертаний. Отличаясь твердой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев, умел возбуждать их к самопожертвованию и к повиновению его власти, что было для них особенно тяжело и непривычно. Превосходя своих предшественников умом, он, подобно им, не разбирал средств для достижения своих целей. Страх за будущее заставил аварцев сблизиться с русскими: аварский старшина Халил-бек явился в Темир-Хан-Шуру и просил полковника Клюки фон Клюгенау назначить в Аварию законного правителя, чтобы она не попала в руки мюридов. Клюгенау двинулся к Гоцатлю. Ш., устроив завалы на левом берегу Аварского Койсу, намеревался действовать русским во фланг и тыл, но Клюгенау удалось перейти через реку, и Ш. должен был отступить внутрь Дагестана, где в это время произошли враждебные столкновения между претендентами на власть. Положение Ш. в эти первые годы было очень затруднительно: ряд поражений, понесенных горцами, поколебал их стремление к газавату и веру в торжество ислама над гяурами; одно за другим вольные общества изъявляли покорность и выдавали заложников; боясь разорения русскими, горские аулы неохотно принимали у себя мюридов. Весь 1835 год Ш. работал втайне, набирая приверженцев, фанатизируя толпу и оттесняя соперников или мирясь с ними. Русские дали ему усилиться, так как смотрели на него как на ничтожного искателя приключений. Ш. распускал слух, что трудится только над восстановлением чистоты мусульманского закона между непокорными обществами Дагестана и выражал готовность покориться русскому правительству со всеми койсу-булинцами, если ему будет назначено особое содержание. Усыпляя таким образом русских, которые в это время особенно занялись постройкой укреплений по берегу Черного моря, чтобы отрезать черкесам возможность сноситься с турками, Ш., при содействии Ташав-хаджи, старался поднять чеченцев и уверить их, что большая часть Нагорного Дагестана приняла уже шариат и подчинилась имаму. В апреле 1836 г. Ш., с партией в 2 тысячи человек, увещаниями и угрозами принудил койсу-булинцев и другие соседние общества к принятию его учения и к признанию его имамом. Командующий кавказским корпусом барон Розен, желая подорвать возрастающее влияние Ш., в июле 1836 г., послал генерал-майора Реута занять Унцукуль и, если возможно, Ашильту, местожительство Ш. Заняв Ирганай, генерал-майор Реут был встречен заявлениями покорности со стороны Унцукуля, старшины которого объяснили, что приняли шариат только уступая силе Ш. Реут не пошел после этого на Унцукуль и вернулся в Темир-Хан-Шуру, а Ш. стал всюду распространять слух, что русские боятся идти в глубь гор; затем, пользуясь нашим бездействием, он продолжал подчинять своей власти аварские селения. Для приобретения большего влияния среди населения Аварии Ш. женился на вдове бывшего имама Гамзат-бека и в конце этого года достиг того, что все свободные дагестанские общества от Чечни до Аварии, а также значительная часть аварцев и обществ, лежащих к югу от Аварии, признали его власть. В начале 1837 г. командующий корпуса поручил генерал-майору Фезе предпринять несколько экспедиций в разные части Чечни, что и было исполнено с успехом, но произвело ничтожное впечатление на горцев. Непрерывные нападения Ш. на аварские селения заставили управляющего Аварским ханством Ахмет-хана Мехтулинского предложить русским занять столицу ханства Хунзах. 28 мая 1837 г. генерал Фезе вступил в Хунзах и вслед за тем двинулся к селению Ашильте, близ которого, на неприступном утесе Ахульга, находилось семейство и все имущество имама. Сам Ш., с большой партией, находился в селении Талитле и старался отвлечь наше внимание от Ашильты, нападая на нас с разных сторон. Против него был выставлен отряд под начальством подполковника Бучкиева. Ш. пытался прорвать эту преграду и в ночь с 7 на 8 июня атаковал отряд Бучкиева, но после горячего боя принужден был отступить. 9 июня Ашильта была взята приступом и сожжена после отчаянного боя с 2 тысячами отборных фанатиков-мюридов, которые защищали каждую саклю, каждую улицу, а потом шесть раз бросались на наши войска, чтобы отбить Ашильту, но тщетно. 12 июня был взят штурмом и Ахульго. 5 июля генерал Фезе двинул войска на приступ Тилитла; повторились все ужасы ашильтипского погрома, когда одни не просили, а другие не давали пощады. Ш. увидел, что дело проиграно, и выслал парламентера с выражением покорности. Генерал Фезе дался на обман и вступил в переговоры, после чего Ш. и его товарищи выдали трех аманатов (заложников), в том числе племянника Ш., и присягнули в верности русскому императору. Упустив случай взять Ш. в плен, генерал Фезе затянул войну на 22 года, а заключив с ним мир, как с равной стороной, поднял его значение в глазах всего Дагестана и Чечни. Положение Ш. тем не менее было очень тяжело: с одной стороны, горцы были потрясены появлением русских в самом сердце самой недоступной части Дагестана, а с другой - погром, произведенный русскими, смерть многих храбрых мюридов и потеря имущества подорвали их силы и на некоторое время убили их энергию. Скоро обстоятельства переменились. Волнения в Кубанской области и в Южном Дагестане отвлекли большую часть наших войск на юг, вследствие чего Ш. мог оправиться от нанесенных ему ударов и вновь привлечь на свою сторону некоторые вольные общества, действуя на них то убеждением, то силой (конец 1838 г. и начало 1839 г.). Возле разрушенного в аварскую экспедицию Ахульго он построил Новый Ахульго, куда и перенес свою резиденцию из Чирката. В виду возможности соединения всех горцев Дагестана под властью Ш., мы в течение зимы 1838 - 39 годов подготовляли войска, обоз и припасы для экспедиции в глубь Дагестана. Необходимо было восстановить свободные сношения по всем нашим путям сообщения, которым теперь Ш. угрожал до такой степени, что для прикрытия наших транспортов между Темир-Хан-Шурой, Хунзахом и Внезапной приходилось назначать сильные колонны из всех родов оружия. Для действия против Ш. был назначен так называемый чеченский отряд генерал-адъютанта Граббе . Ш., со своей стороны, в феврале 1839 г. собрал в Чиркате вооруженную массу в 5000 человек, сильно укрепил селение Аргуани на пути из Салатавии в Ахульго, разрушил спуск с крутой горы Соук-Булах, а для отвлечения нашего внимания напал 4 мая на покорное нам селение Ирганай и увел жителей его в горы. В то же время преданный Шамилю Ташав-хаджи захватил селение Мискит на реке Аксае и возле него в урочище Ахмет-Тала построил укрепление, из которого он мог в любой момент напасть на Сунженскую линию или на Кумыкскую плоскость, а затем ударить нам в тыл, когда мы углубимся в горы при движении на Ахульго. Генерал-адъютант Граббе понял этот план и внезапным нападением взял и сжег укрепление возле Мискита, разрушил и сжег ряд аулов в Чечне, взял штурмом Саясани, опорный пункт Ташав-хаджи, и 15 мая вернулся во Внезапную. 21 мая он вновь выступил оттуда. Возле селения Буртуная Ш. занял фланговую позицию на неприступных высотах, но обходное движение русских заставило его уйти в Чиркат, ополчение же его разошлось в разные стороны. Разрабатывая дорогу по головоломным крутизнам, Граббе поднялся на перевале Соук-Булах и 30 мая подошел к Аргуани, где засел Ш. с 16 тысячами человек, чтобы задержать движение русских. После отчаянного рукопашного боя в течение 12 часов, в котором горцы и русские понесли огромные потери (у горцев до 2 тысяч человек, у нас 641 человек), он покинул аул (1 июня) и бежал в Новый Ахульго, где заперся с самыми преданными ему мюридами. Заняв Чиркат (5 июня), генерал Граббе 12 июня подступил к Ахульго. Десять недель продолжалась блокада Ахульго; Ш. свободно сносился с окрестными обществами, опять занял Чиркат и стал на наших сообщениях, беспокоя нас с двух сторон; отовсюду к нему стекались подкрепления; русские мало-помалу охватывались кольцом горских завалов. Помощь от самурского отряда генерала Головина вывела их из этого затруднения и позволила сомкнуть около Нового Ахульго кольцо наших батарей. Предвидя падение своей твердыни, Ш. пытался вступить в переговоры с генералом Граббе, требуя свободного пропуска из Ахульго, но получил отказ. 17 августа произошел приступ, во время которого Ш. опять пробовал вступить в переговоры, но без успеха: 21 августа приступ возобновился и после 2-дневного боя оба Ахульго были взяты, причем большая часть защитников погибла. Сам Ш. успел бежать, по дороге был ранен и скрылся через Салатау в Чечню, где поселился в Аргунском ущелье. Впечатление от этого погрома было очень сильное; многие общества прислали атаманов и изъявили покорность; бывшие сподвижники Ш., в том числе Ташав-хаджа, задумали присвоить себе имамскую власть и набирали приверженцев, но ошиблись в своих расчетах: как из пепла феникс возродился Ш. и уже в 1840 г. вновь начал борьбу с русскими в Чечне, воспользовавшись недовольством горцев против наших приставов и против попыток отобрать у них оружие. Генерал Граббе считал Ш. безвредным беглецом и не заботился об его преследовании, чем тот и воспользовался, постепенно возвращая потерянное влияние. Недовольство чеченцев Ш. усилил ловко пущенным слухом, что русские намерены обратить горцев в крестьян и привлечь к отбыванию воинской повинности; горцы волновались и вспоминали о Ш., противопоставляя справедливость и мудрость его решений деятельности русских приставов. Чеченцы предложили ему стать во главе восстания; он согласился на это только после неоднократных просьб, взяв с них присягу и заложников из лучших семейств. По его приказу вся Малая Чечня и присунженские аулы стали вооружаться. Ш. постоянно тревожил нас набегами больших и малых партий, которые с такой быстротой переносились с места на место, избегая открытого боя с нашими войсками, что последние совершенно измучились, гоняясь за ними, а имам, пользуясь этим, нападал на оставшиеся без защиты покорные нам общества, подчинял их своей власти и переселял в горы. К концу мая Ш. собрал значительное ополчение. Малая Чечня вся опустела; ее население бросило свои дома, богатые земли и скрылось в дремучих лесах за Сунжей и в Черных горах. Генерал Галафеев двинулся (6 июля 1840 г.) в Малую Чечню, имел несколько горячих столкновений, между прочим, 11 июля на реке Валерике (в этой битве участвовал Лермонтов , описавший ее в чудном стихотворении), но, несмотря на огромные потери, особенно при Валерике, чеченцы не отступились от Ш. и охотно поступали в его ополчение, которое он теперь направил в Северный Дагестан. Склонив на свою сторону гумбетовцев, андийцев и салатавцев и держа в руках выходы в богатую Шамхальскую равнину, Ш. собрал у Черкея ополчение в 10 - 12 тысяч человек против 700 человек русского войска. Наткнувшись на генерал-майора Клюки фон Клюгенау, 9-тысячное ополчение Ш. после упорных битв 10 и 11 июля отказалось от дальнейшего движения, вернулось в Черкей и потом частью было распущено Ш. по домам: он выжидал более широкого движения в Дагестане. Уклоняясь от боя, собирал ополчение и волновал горцев слухами, будто русские заберут конных горцев и отошлют на службу в Варшаву. 14 сентября генералу Клюки фон Клюгенау удалось вызвать Ш. на бой под Гимрами: он был разбит наголову и бежал; Авария и Койсубу были спасены от разграбления и опустошения. Несмотря на это поражение, власть Ш. не была поколеблена в Чечне; ему подчинились все племена между Сунжей и Аварским Койсу, поклявшись не вступать ни в какие сношения с русскими; изменивший России Хаджи-Мурат перешел на его сторону (ноябрь 1840 г.) и взволновал Аварию. Ш. поселился в селении Дарго (в Ичкерии, при верховьях реки Аксая) и предпринял ряд наступательных действий. Конная партия наиба Ахверды-Магомы появилась 29 сентября 1840 г. под Моздоком и увела несколько человек в плен, в том числе семейство купца армянина Улуханова, дочь которого, Анна, сделалась любимой женой Ш., под именем Шуанет. К концу 1840 г. Ш. был так силен, что командующий кавказским корпусом генерал Головин счел нужным вступить с ним в сношения, вызывая его на примирение с русскими. Это еще больше подняло значение имама среди горцев. В течение всей зимы 1840 - 1841 годов шайки черкес и чеченцев прорывались за Сулак и проникали даже до Тарков, угоняя скот и грабя под самой Термит-Хан-Шурой, сообщение которой с линией стало возможно только при сильном конвое. Ш. разорял аулы, пытавшиеся противиться его власти, уводил с собой в горы жен и детей и заставлял чеченцев выдавать своих дочерей замуж за лезгин и наоборот, чтобы родством связать эти племена между собой. Особенно важно было для Ш. приобретение таких сотрудников, как Хаджи-Мурат, привлекший к нему Аварию, Кибит-Магома в Южном Дагестане, очень влиятельный среди горцев, фанатик, храбрец и способный инженер-самоучка, и Джемая-эд-Дин, выдающийся проповедник. К апрелю 1841 г. Ш. повелевал почти всеми племенами Нагорного Дагестана, кроме Койсубу. Зная, как важно для русских занятие Черкея, он укрепил все пути туда завалами и сам защищал их с чрезвычайным упорством, но после обхода их русскими с обоих флангов отступил в глубь Дагестана. 15 мая Черкей сдался генералу Фезе. Видя, что русские занялись постройкой укреплений и оставили его в покое, Ш. задумал завладеть Андалялом, с неприступным Гунибом, где он рассчитывал устроить свою резиденцию, если бы русские вытеснили его из Дарго. Андалял был важен еще и тем, что жители его делали порох. В сентябре 1841 г. андаляльцы вошли в сношения с имамом; в наших руках остались только несколько небольших аулов. В начале зимы Ш. наводнил Дагестан своими шайками и отрезал нам сообщение с покоренными обществами и с нашими укреплениями. Генерал Клюки фон Клюгенау просил у корпусного командира присылки подкреплений, но последний, рассчитывая, что Ш. зимой прекратит свою деятельность, отложил это дело до весны. Между тем Ш. вовсе не бездействовал, а усиленно готовился к кампании будущего года, не давая измученным войскам нашим ни минуты покоя. Слава Ш. дошла до осетин и черкес, которые возлагали на него большие надежды. 20 февраля 1842 г. генерал Фезе взял приступом Гергебиль. 2 марта занял Чох без боя и 7 марта прибыл в Хунзах. В конце мая 1842 г. Ш. вторгся с 15 тысячами ополченцев в Казикумух, но, разбитый 2 июня при Кюлюли князем Аргутинским-Долгоруким , быстро очистил Казикумухское ханство, вероятно потому, что получил известие о движении большого отряда генерала Граббе на Дарго. Прошедши в 3 дня (30 и 31 мая и 1 июня) всего 22 версты и потеряв выбывшими из строя около 1800 человек, генерал Граббе вернулся назад, ничего не сделав. Эта неудача необыкновенно подняла дух горцев. С нашей стороны ряд укреплений по Сунже, затруднявших чеченцам нападения на станицы на левом берегу этой реки, был дополнен устройством укрепления при Серал-юрте (1842), а постройка укрепления на реке Ассе положила начало передовой чеченской линии. Всю весну и лето 1843 г. Ш. употребил на организацию своего войска; когда горцы убрали хлеб, он перешел в наступление. 27 августа 1843 г., сделав переход в 70 верст, Ш. неожиданно появился перед Унцукульским укреплением, с 10 тысячами человек; на помощь укреплению шел подполковник Веселицкий, с 500 человек, но, окруженный неприятелем, погиб со всем отрядом; 31 августа Унцукуль был взят, разрушен до основания, многие из его жителей казнены; из русского гарнизона были взяты в плен оставшиеся в живых 2 офицера и 58 солдат. Затем Ш. обратился против Аварии, где, в Хунзахе, засел генерал Клюки фон Клюгенау. Едва Ш. вступил в Аварию, как одно селение за другим стало сдаваться ему; несмотря на отчаянную защиту наших гарнизонов, он успел взять укрепление Белаханы (3 сентября), Максохскую башню (5 сентября), укрепление Цатаных (6 - 8 сентября), Ахальчи и Гоцатль; видя это, Авария отложилась от нас и жители Хунзаха удерживались от измены только присутствием войск. Такие успехи были возможны только потому, что силы наши были разбросаны на большом пространстве маленькими отрядами, которые помещались в небольших и плохо устроенных укреплениях. Ш. не торопился атаковать Хунзах, боясь одной неудачей погубить приобретенное победами. Во всем этом походе Ш. выказал талант выдающегося полководца. Предводительствуя толпами горцев, незнакомых еще с дисциплиной, своевольных и легко падавших духом при малейшей неудаче, он сумел в короткий срок подчинить их своей воле и внушить готовность идти на самые трудные предприятия. После неудачного нападения на укрепленную деревню Андреевку, Ш. обратил внимание на Гергебиль, который был плохо укреплен, а между тем имел огромное значение, защищая доступ из Северного Дагестана в Южный, и на башню Бурундук-кале, занятую только несколькими солдатами, тогда как она защищала сообщение Аварии с плоскостью. 28 октября 1843 г. толпы горцев, числом до 10 тысяч, окружили Гергебиль, гарнизон которого составляли 306 человек Тифлисского полка, под начальством майора Шаганова (см.); после отчаянной обороны крепость была взята, гарнизон почти весь погиб, только немногие попались в плен (8 ноября). Падение Гергебиля было сигналом к восстанию койсу-булинских аулов по правому берегу Аварского Койсу, вследствие чего наши войска очистили Аварию. Темир-Хан-Шура была теперь совершенно изолирована; не решаясь напасть на нее, Ш. решил заморить ее голодом и напал на укрепление Низовое, где был склад съестных припасов. Несмотря на отчаянные приступы 6000 горцев, гарнизон выдержал все нападения их и был освобожден генералом Фрейгатом , который сжег припасы, заклепал пушки и отвел гарнизон в Кази-Юрт (17 ноября 1843 г.). Враждебное настроение населения заставило русских очистить Миатлинский блокгауз, потом Хунзах, гарнизон которого, под начальством Пассека , перешел в Зирани, где был осажден горцами. На помощь Пассеку двинулся генерал Гурко и 17 декабря выручил его из осады. К концу 1843 г. Ш. был полным господином Дагестана и Чечни; нам приходилось начинать дело их покорения с самого начала. Занявшись организацией подвластных ему земель, Ш. разделил Чечню на 8 наибств и затем на тысячи, пятисотни, сотни и десятки. На обязанности наибов лежали распоряжения по вторжению мелких партий в наши пределы и наблюдение за всеми движениями русских войск. Значительные подкрепления, полученные русскими в 1844 г., дали им возможность взять и разорить Черкей и оттеснить Ш. с неприступной позиции у Буртуная (июнь 1844). 22 августа начата была нами постройка на реке Аргуне Воздвиженского укрепления, будущего центра Чеченской линии; горцы тщетно старались помешать постройке крепости, пали духом и перестали показываться. Даниель-бек, султан Элису, перешел в это время на сторону Ш., но генерал Шварц занял Элисуйское султанство, и измена султана не принесла Шамилю той пользы, на которую он рассчитывал. Власть Ш. все еще была очень крепка в Дагестане, особенно в Южном и по левому берегу Сулака и Аварского Койсу. Он понимал, что главной его поддержкой является низший класс народа, а потому и старался всеми средствами привязать его к себе: с этой целью он учредил должность муртазеков, из людей бедных и бездомных, которые, получив от него власть и значение, были слепым орудием в его руках и строго наблюдали за исполнением его предписаний. В феврале 1845 г. Ш. занял торговый аул Чох и принудил к покорности соседние селения. Император Николай I приказал новому наместнику, графу Воронцову , взять резиденцию Ш., Дарго, хотя против этого восставали все авторитетные кавказские боевые генералы, как против бесполезной экспедиции. Экспедиция, предпринятая 31 мая 1845 г., заняла Дарго, брошенное и сожженное Ш., и вернулась 20 июля, потеряв 3631 человек без малейшей пользы. Ш. окружал нас во время этой экспедиции такой массой своих войск, что каждый вершок пути мы должны были завоевывать ценой крови; все дороги были испорчены, перекопаны и перегорожены десятками завалов и засек; все селения приходилось брать приступом или они доставались нам разрушенными и сожженными. Русские вынесли из даргинской экспедиции убеждение, что путь к владычеству в Дагестане идет через Чечню и что действовать нужно не набегами, а прорубанием дорог в лесах, основанием крепостей и заселением занятых мест русскими переселенцами. Это и было начато в том же 1845 г. Чтоб отвлечь наше внимание от событий в Дагестане, Ш. беспокоил нас в разных пунктах по Лезгинской линии; но разработка и укрепление Военно-Ахтынской дороги и здесь постепенно ограничивали поле его действий, сближая самурский отряд с лезгинским. Имея в виду вновь овладеть Даргинским округом, Ш. перенес свою столицу в Ведено, в Ичкерии. В октябре 1846 г., заняв сильную позицию при селе Кутеши, Ш. намеревался заманить наши войска, под начальством князя Бебутова , в это узкое ущелье, окружить их здесь, отрезать от всяких сообщений с другими нашими отрядами и разбить или заморить голодом. Наши войска неожиданно, ночью 15 октября, напали на Ш. и, несмотря на упорную и отчаянную защиту, разбили его наголову: он бежал, бросив множество значков, одну пушку и 21 зарядный ящик. С наступлением весны 1847 г. русские осадили Гергебиль, но, защищаемый отчаянными мюридами, искусно укрепленный, он отбился, поддержанный вовремя Ш. (1 - 8 июня 1847 г.). Начавшаяся в горах холера принудила обе стороны приостановить военные действия. 25 июля князь Воронцов осадил сильно укрепленный и снабженный большим гарнизоном аул Салты; Ш. послал на выручку осажденных своих лучших наибов (Хаджи-Мурата, Кибит-Магому и Даниель-бека), но неожиданным нападением наших войск они были разбиты и бежали с громадной потерей (7 августа). Ш. много раз пытался подать помощь Салтам, но успеха не имел; 14 сентября крепость была взята русскими. Постройкой укрепленных штаб-квартир в Чиро-юрте, Ишкартах и Дешлагоре, охранявших равнину между рекой Сулаком, Каспийским морем и Дербентом, и устройством укреплений при Ходжал-Махи и Цудахаре, положивших начало линии по Казикумыхскому-Койсу, русские очень стеснили движения Ш., затруднив ему прорыв на равнину и заперев главнейшие проходы в Средний Дагестан. К этому присоединилось недовольство народа, который, голодая, роптал, что вследствие постоянной войны нельзя засеять поля и заготовить для своих семейств пропитание на зиму; наибы ссорились между собой, обвиняли друг друга и доходили до доносов. В январе 1848 г. Ш. собрал в Ведено наибов, главнейших старшин и духовных лиц и объявил им, что, не видя от народа помощи в своих предприятиях и усердия в военных действиях против русских, он слагает с себя звание имама. Собрание объявило, что оно не допустит этого, потому что в горах нет человека, более достойного носить звание имама; народ не только готов подчиниться требованиям Ш., но обязывается послушанием и его сыну, к которому после смерти отца должно перейти звание имама. 16 июля 1848 г. Гергебиль был взят русскими. Ш. со своей стороны, напал на укрепление Ахты, защищаемое всего 400 человек под начальством полковника Рота, а мюридов, воодушевляемых личным присутствием имама, было не менее 12 тысяч. Гарнизон защищался геройски и был спасен прибытием князя Аргутинского, разбившего скопище Ш. при селении Мескинджи на берегах реки Самура. Лезгинская линия была поднята нами на южные отроги Кавказа, чем мы отняли у горцев пастбища и заставили многих из них покориться или переселиться в наши пределы. Со стороны Чечни мы стали теснить непокорные нам общества, врезываясь в глубь гор передовой Чеченской линией, состоявшей пока только из укрепления Воздвиженского и Ачтоевского, с промежутком между ними в 42 версты. В конце 1847 и начале 1848 годов в середине Малой Чечни было возведено укрепление на берегах реки Урус-Мартана между вышеназванными укреплениями, в 15 верстах от Воздвиженского и в 27 верстах от Ачтоевского. Этим мы отняли у чеченцев богатую равнину, житницу страны. Население пало духом; одни покорились нам и переселились ближе к нашим укреплениям, другие ушли дальше в глубь гор. Со стороны Кумыкской плоскости мы оцепляли Дагестан двумя параллельными линиями укреплений. Зима 1848 - 1849 гг. прошла спокойно. В апреле 1849 г. Хаджи-Мурат произвел неудачное нападение на Темир-Хан-Шуру. В июне мы подошли к Чоху и, найдя его отлично укрепленным, повели осаду по всем правилам инженерного искусства; но, видя громадные силы, собранные Ш. для отражения нашего приступа, князь Аргутинский-Долгоруков снял осаду. В зиму 1849 - 1850 гг. была прорублена громадная просека от укрепления Воздвиженского на Шалинскую поляну, главную житницу Большой Чечни и отчасти Нагорного Дагестана; для обеспечения другого пути туда же прорублена была дорога от Куринского укрепления через Качкалыковский хребет до спуска в долину Мичика. Малая Чечня в четыре летних экспедиции вся была охвачена нами. Чеченцы доведены были до отчаяния, негодовали на Ш., не скрывали своего желания освободиться от его власти и в 1850 г. в числе нескольких тысяч переселились в наши пределы. Попытки Ш. и его наибов проникнуть в наши пределы не имели успеха: они кончились отступлением горцев или даже полным их поражением (дела генерал-майора Слепцова у Цоки-юрта и Датыха, полковника Майделя и Бакланова на реке Мичике и в земле аухавцев, полковника Кишинского на Кутешинских высотах и др.). В 1851 г. политика вытеснения непокорных горцев с плоскостей и долин продолжалась, кольцо укреплений суживалось, число укрепленных пунктов увеличивалось. Экспедиция генерал-майора Козловского в Большую Чечню, превратила эту местность, до реки Бассы, в безлесную равнину. В январе и феврале 1852 г. князь Барятинский совершил на глазах Ш. ряд отчаянных экспедиций в глубь Чечни. Ш. стянул все свои силы в Большую Чечню, где на берегах рек Гонсаула и Мичика вступил в горячий и упорный бой с князем Барятинским и полковником Баклановым, но, несмотря на громадный перевес в силах, был разбит несколько раз. В 1852 г. Ш., чтобы подогреть усердие чеченцев и ослепить их блестящим подвигом, решился наказать мирных чеченцев, живших около Грозной, за их уход к нам; но его замыслы были открыты, его охватили со всех сторон и из 2000 человек его ополчения многие пали под Грозной, а другие утонули в Сунже (17 сентября 1852 г.). Действия Ш. в Дагестане за эти годы заключались в рассылке партий, которые нападали на наши войска и на покорных нам горцев, но особого успеха не имели. Безнадежность борьбы сказалась в многочисленных переселениях в наши пределы и даже изменой наибов, в том числе Хаджи-Мурата. Большим ударом для Ш. в 1853 г. был захват нами долины рек Мичика и его притока Гонсоли, в которых жило очень многочисленное и преданное ему чеченское население, кормившее своим хлебом не только себя, но и Дагестан. Он собрал для обороны этого угла около 8 тысяч конницы и около 12 тысяч человек пехоты; все горы были укреплены бесчисленными завалами, искусно расположенными и сложенными, все возможные спуски и подъемы были испорчены до полной негодности для движения; но стремительные действия князя Барятинского и генерала Бакланова привели к полному поражению Ш. Он затих до тех пор, пока наш разрыв с Турцией не заставил встрепенуться всех мусульман Кавказа. Ш. распустил слух, что русские покинут Кавказ и тогда он, имам, оставшись полным господином, строго накажет тех, кто теперь же не перейдет на его сторону. 10 августа 1853 г. он выступил из Ведена, по дороге собрал ополчение в 15 тысяч человек и 25 августа занял селение Старые Закаталы, но, разбитый князем Орбелиани, который имел всего около 2 тысяч войска, ушел в горы. Несмотря на эту неудачу, население Кавказа, наэлектризованное муллами, готово было подняться против русских; но имам почему-то промедлил целую зиму и весну и только в конце июня 1854 г. спустился в Кахетию. Отбитый от селения Шильды, он захватил в Цинондалах семью генерала Чавчавадзе и ушел, ограбив несколько селений. 3 октября 1854 г. он опять появился перед аулом Истису, но отчаянная оборона жителей селения и крошечного гарнизона редута задержала его, пока из Куринского укрепления не подоспел барон Николаи ; войска Ш. были разбиты наголову и бежали в ближайшие леса. В течение 1855 и 56 годов Ш. был мало деятелен, а мы не имели возможности предпринять что-либо решительное, так как заняты были восточной войной. С назначением главнокомандующим князя А.И. Барятинского (1856) мы начали энергично продвигаться вперед, опять при помощи просек и возведения укреплений. В декабре 1856 г. огромная просека прорезала Большую Чечню в новом месте; чеченцы перестали слушаться наибов и придвинулись к нам. На реке Бассе в марте 1857 г. было возведено Шалинское укрепление, выдвинутое почти к подножию Черных гор, последнему убежищу непокорных чеченцев, и открывавшее кратчайший путь в Дагестан. Генерал Евдокимов проник в долину Аргена, вырубил здесь леса, сжег аулы, построил оборонительные башни и Аргунское укрепление и довел просеку до вершины Даргин-Дук, от которой недалеко до резиденции Ш., Ведена. Множество селений покорились русским. Чтобы удержать в своем повиновении хоть часть Чечни, Ш. оцепил оставшиеся ему верными аулы своими дагестанскими тропами и загонял жителей дальше в горы; но чеченцы уже потеряли в него веру и искали только удобного случая, чтобы избавиться от его ига. В июле 1858 г. генерал Евдокимов взял аул Шатой и занял всю Шатоевскую равнину; другой отряд проник в Дагестан со стороны Лезгинской линии. Ш. был отрезан от Кахетии; русские стали на вершинах гор, откуда могли в любую минуту спуститься в Дагестан по Аварскому Койсу. Чеченцы, тяготясь деспотизмом Ш., просили помощи у русских, выгоняли мюридов и свергали власти, поставленные Ш. Падение Шатоя так поразило Ш., что он, имея под ружьем массу войска, поспешно удалился в Ведено. Агония власти Ш. началась с конца 1858 г. Допустив русских утвердиться беспрепятственно на Чанты-Аргуне, он сосредоточил большие силы по другому истоку Аргуна, Шаро-Аргуну, и потребовал поголовного вооружения чеченцев и дагестанцев. Его сын Кази-Магома занял ущелье реки Бассы, но был вытеснен оттуда в ноябре 1858 г. Аул Таузен, сильно укрепленный, был обойден нами с флангов. Наши войска не шли, как прежде, через дремучие леса, где Ш. был полный хозяин, а медленно двигались вперед, вырубая леса, проводя дороги, возводя укрепления. Для защиты Ведена Ш. стянул около 6 - 7 тысяч человек. Мы подошли к Ведену 8 февраля, взбираясь на горы и спускаясь с них по жидкой и липкой грязи, делая в час по 1/2 версты, со страшными усилиями. Любимый наиб Ш. Талгик перешел на нашу сторону; жители ближайших селений отказывали имаму в повиновении, так что он поручил защиту Ведена тавлинцам, а чеченцев увел подальше от русских, в глубь Ичкерии, откуда издал приказ, чтобы жители Большой Чечни переселились в горы. Чеченцы не исполнили этого приказа и явились к нам в лагерь с жалобами на Ш., с изъявлениями покорности и с просьбой о защите. Генерал Евдокимов исполнил их желание и для охраны переселяющихся в наши пределы отправил отряд графа Ностица на реку Хулхулау. Для отвлечения сил неприятеля от Ведена командующий Прикаспийской части Дагестана, барон Врангель , начал военные действия против Ичкерии, где сидел теперь Ш. Подойдя рядом траншей к Ведену, генерал Евдокимов 1 апреля 1859 г. взял его штурмом и разрушил до основания. Целый ряд обществ отпало от Ш. и перешло на нашу сторону. Ш., однако все еще не терял надежды и, появившись в Ичичале, собирал новое ополчение. Главный наш отряд свободно шел вперед, обходя неприятельские укрепления и позиции, которые вследствие этого оставлялись неприятелем без боя; встречавшиеся на пути селения покорялись нам тоже без боя; с жителями велено было везде обходиться мирно, о чем скоро узнали все горцы и еще охотнее стали отпадать от Ш., который удалился в Андаляло и укрепился на горе Гуниб. 22 июля отряд барона Врангеля появился на берегу Аварского Койсу, после чего аварцы и другие племена изъявили покорность русским. 28 июля к барону Врангелю явилась депутация от Кибит-Магомы, с объявлением, что он задержал тестя и учителя Ш., Джемал-эд-Дина, и одного из главных проповедников мюридизма, Аслана. 2 августа Даниель-бек сдал барону Врангелю свою резиденцию Ириб и аул Дусрек, а 7 августа сам явился к князю Барятинскому, был прощен и возвращен в бывшие свои владения, где занялся водворением спокойствия и порядка среди покорившихся русским обществ. Примирительное настроение в такой степени охватило Дагестан, что в середине августа главнокомандующий беспрепятственно проехал через всю Аварию в сопровождении одних аварцев и койсубулинцев до самого Гуниба. Войска наши окружили Гуниб со всех сторон; Ш. заперся там с небольшим отрядом (400 человек, считая и жителей селения). Барон Врангель от имени главнокомандующего предложил Ш. покориться Государю, который разрешит ему свободный выезд в Мекку, с обязательством избрать ее своим постоянным местопребыванием; Ш. отклонил это предложение. 25 августа апшеронцы поднялись по отвесным скатам Гуниба, перекололи отчаянно защищавших завалы мюридов и подошли к самому аулу (в 8 верстах от места, где они взобрались на гору), куда к этому времени собрались и другие войска. Шамилю пригрозили немедленным штурмом; он решился сдаться и был отведен к главнокомандующему, который принял его ласково и отправил, вместе с семьей, в Россию. После приема в Петербурге императором ему отведена была для жительства Калуга, где он пробыл до 1870 г., с коротким пребыванием в конце этого времени в Киеве; в 1870 г. он был отпущен на жительство в Мекку, где и скончался в марте 1871 г. Соединив под своей властью все общества и племена Чечни и Дагестана, Ш. был не только имамом, духовным главой своих последователей, но и политическим властителем. Опираясь на учение ислама о спасении души войной с неверными, стараясь объединить разрозненные народы Восточного Кавказа на почве мохаммеданства, Ш. хотел подчинить их духовенству, как общепризнанному авторитету в делах неба и земли. Чтобы достигнуть этой цели, он стремился к упразднению всех властей, порядков и учреждений, основанных на вековых обычаях, на адате; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он считал шариат, т. е. ту часть Корана, где изложены гражданские и уголовные постановления. Вследствие этого власть должна была перейти в руки духовенства; суд перешел из рук выборных светских судей в руки кадиев, толкователей шариата. Связав исламом, как цементом, все дикие и вольные общества Дагестана, Ш. отдал управление в руки духовных и при их помощи установил единую и неограниченную власть в этих некогда свободных странах, а чтобы им легче было выносить его иго, указывал на две великие цели, которых горцы, повинуясь ему, могут достигнуть: спасение души и сохранение независимости от русских. Время Ш. называлось у горцев временем шариата, его падение - падением шариата, так как сейчас же после того везде возродились старинные учреждения, старинные выборные власти и решение дел по обычаю, т. е. по адату. Вся подчиненная Ш. страна была разделена на округа, из которых каждый находился под управлением наиба, имевшего военно-административную власть. Для суда в каждом наибстве был муфтий, назначавший кадиев. Наибам было запрещено решать шариатские дела, подведомственные муфтию или кадиям. Каждые четыре наибства сначала подчинялись мудиру, но от этого установления Ш. в последнее десятилетие своего господства принужден был отказаться, вследствие постоянных распрей между мудирами и наибами. Помощниками наибов были мюриды, которым, как испытанным в мужестве и преданности священной войне (газавату), поручали исполнять более важные дела. Число мюридов было неопределенное, но 120 из них, под начальством юзбаши (сотника), составляли почетную стражу Ш., находились при нем безотлучно и сопровождали его во всех поездках. Должностные лица были обязаны беспрекословным повиновением имаму; за ослушание и проступки их подвергали выговору, разжалованию, аресту и наказанию плетьми, от которого были избавлены мудиры и наибы. Военную службу обязаны были нести все способные носить оружие; они делились на десятки и сотни, бывшие под начальством десятских и сотских, подчиненных в свою очередь наибам. В последнее десятилетие своей деятельности Ш. завел полки в 1000 человек, делившиеся на 2 пятисотенных, 10 сотенных и 100 отрядов по 10 человек, с соответственными командирами. Некоторые селения, в виде искупления, были избавлены от военной повинности, поставлять серу, селитру, соль и т. п. Самое большое войско Ш. не превышало 60 тысяч человек. С 1842 - 1843 гг. Ш. завел артиллерию, частью из брошенных нами или отнятых у нас пушек, частью из приготовленных на собственном его заводе в Ведене, где было отлито около 50 орудий, из которых годных оказалось не более четверти. Порох изготовлялся в Унцукуле, Ганибе и Ведене. Учителями горцев в артиллерийском, инженерном и строевом деле часто были беглые солдаты, которых Ш. ласкал и одарял. Государственная казна Ш. составлялась из доходов случайных и постоянных: первые доставлялись грабежом, вторые состояли из зекята - установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа - подати с горных пастбищ и с некоторых селений, плативших такую же подать ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна. См. "Кавказский Сборник" (21 том); Н.Ф. Дубровин "История войны и владычества русских на Кавказе" (6 том); его же "Кавказская война при Николае I и Александре II"; Е. Вейденбаум "Путеводитель по Кавказу" (Тифлис, 1888). Более подробная библиография по истории Ш. - у Миансарова, "Библиография Кавказа".
Шамины - русский дворянский род, ведущий начало от лейб-компанца Григория Ш. Герб внесен в III часть Гербовника. Есть еще несколько дворянских родов Ш., более позднего происхождения.
Шамшевы - два древних русских дворянских рода, первый восходит к половине XVII века и записан в VI части родословных книг Новгородской и Тверской губерний; герб его внесен в III часть Общего Гербовника. Второй восходит к началу XVII века и записан в VI части родословных книг Псковской и Новгородской губерний. Есть еще несколько дворянских родов Ш., более позднего происхождения.
Шамшин (Иван) - переводчик; напечатал: "Взгляд на будущее, или Сказание о XIX столетии" (Санкт-Петербург, 1813); "Кодекс, или Законоположение человеческого разума" (Санкт-Петербург, 1817); "Мысли Эккартсгаузена о положительном начале жизни и отрицательном начале смерти" (Москва, 1810).
Шамшин (Петр Михайлович, 1811 - 1895) - исторический живописец, сын академика-живописца, преподававшего рисование в классах Императорской Академии Художеств, десяти лет от роду был определен в ее воспитанники и состоял в ней в числе учеников профессора П.В. Басина . Окончил курс академии в 1833 г. со званием художника XIV класса и с малой золотой медалью, полученной за картину: "Гектор в ложнице Елены упрекает Париса в бездействии". В 1836 г., за картину "Избиение детей Ниобы", ему присуждена большая золотая медаль. Отправившись в том же году в Италию, пробыл в ней семь лет и по возвращении в Санкт-Петербург сделан учителем рисования в классах академии. В 1844 г., за картины: "Агарь в пустыне" и "Петр Великий в бурю на Лахте", получил звание академика, в 1853 г., за большой образ: "Воскресение Христово" (находится в домовой церкви академии), повышен из этого звания в степень профессора, 1859 г., вследствие изменения устава академии, переименован из учителей в адъюнкт-профессоры, в 1863 г. произведен в профессоры 1-й степени, в 1883 г. назначен ректором живописи и скульптуры и, наконец, незадолго до своей смерти, при введении в действие нового устава академии, уволен в отставку. Умелый рисовальщик рутинно-академического направления, холодный в своих композициях и неважный колорист, Ш. занимался почти исключительно церковной живописью. Его образа и стенные картины находятся во многих петербургских церквах, а именно в Исаакиевском соборе, в церкви святого Мирония, лейб-егерского полка, Благовещенской лейб-гвардии конного полка, греческой посольской, Павловского института, университета, инженерного училища, почтамта ("Видение святого Константина"), а также в московском Храме Спасителя (живопись на стенах придела святого Николая Чудотворца и большая картина "Сретение Господне"), в гатчинском городском соборе, в Сионском соборе в Тифлисе, в церкви Ивангородской в Нарве, Уяздовского госпиталя в Варшаве, русского посольства в Афинах и некоторые другие. В Императорском Эрмитаже им расписана зала этрурских ваз. Из немногих картин Ш. на сюжеты из русской истории только две являлись на публичных выставках: вышеупомянутое изображение эпизода из жизни Петра Великого (в 1844 г.) и "Призвание Михаила Федоровича на царство" (в 1876 г.).
Шамшины - старинный русский дворянский род, восходящий к началу XVII века и записан в VI части родословной книги Смоленской губернии.
Шангин (Александр) - писатель; напечатал: "Описание Колывано-Воскресенских рудников, с практическими замечаниями, в рассуждении производства различных работ, и с планами рудников" (Москва, 1808).
Шанские - старинный русский дворянский род, восходящий к половине XVII века и записан в VI части родословной книги Костромской губернии.
Шантырь (Станислав, умер в 1840 году) - писатель. Состоя членом римско-католической духовной коллегии, Ш., как ревностный приверженец иезуитов, интриговал против белорусского митрополита Богуш-Сестренцевича (IV, 206), не благоволившего к иезуитам. Когда в 1805 году Богуш-Сестренцевич представил императору Александру I записку о состоянии управления католической церковью в России и проект преобразования его согласно с интересами государства, Ш. написал против нее возражения и, с помощью кн. А.Н. Голицына , склонил на свою сторону императора Александра I. Все меры, предложенные Богуш-Сестренцевичем для обуздания произвола прелатов и ограничения злоупотреблений католического духовенства, были "до времени" отклонены. Ш. - составитель важной для истории католической церкви в России книги: "Zbior wiadomosci o kosciele i religji katolickiej w Cesarstwie Rossyjskiem od roku 1773 do 1826" (Познань, 1843). Ср. ст. Александра Петрова "Ш. С." в "Русском Биографическом Словаре" (СПб., 1905), где указана литература о Ш.
Шапир (Ольга Андреевна) - писательница. Окончила курс в санкт-петербургской Александровской женской гимназии. Писать начала рано: "На пороге жизни" она поместила в "Книжках Недели" за 1879 г. Ш. печатала свои произведения в различных провинциальных и столичных изданиях ("Слово", "Отечественные Записки", "Северный Вестник", "Вестник Европы", "Русское Богатство" и др.). Ей принадлежат четыре больших романа: "Антиподы" ("Отечественные Записки", 1880 и отдельно, Санкт-Петербург, 1890), "Без любви" ("Вестник Европы", 1886 и отдельно, Санкт-Петербург, 1890); "Миражи" (ib., 1889 и отдельно, Санкт-Петербург, 1890); "Любовь" ("Северный Вестник", 1896 и отдельно, Санкт-Петербург, 1896). Кроме того, она написала много повестей и рассказов, вышедших в отдельных изданиях: "Повести и рассказы" (1889); "Старые песни" (1900); "Записки мужа" (2 издание, 1894); "Ее сиятельство" (1891); "Вернулась" (1896) и др. Две драмы Ш. ("Глухая стена" и "Два таланта") шли на Александринской сцене в Санкт-Петербурге. Обычной темой произведений Ш. является сфера любовных и семейных отношений; ее особенно занимает различие женского и мужского чувства и она старается подчеркнуть беззаветность и широту женской любви наряду с сухостью и ограниченностью мужской. В своей специальной сфере - изображении чувства - Ш. достигает значительного мастерства. Ее произведения всегда принадлежали к разряду читаемых. О ней см. статьи М. Протопопова в "Русской Мысли" за 1891 г., М. Николаевой в "Русском Богатстве" за 1891 г.
|
|
